 GIRALDONI EUGENIO (ЭУДЖЕНИО ДЖИРАЛЬДОНИ)
«Из коллекции редких записей»
ЭУДЖЕНИО ДЖИРАЛЬДОНИ
 Для знаменитого миланского оперного театра «Ла Скала» нынешний сезон – юбилейный, двухсотый. В эти знаменательные дни нам  хочется вспомнить имя и голос одного из блестящих мастеров этой сцены, деятельность которого активно служила укреплению итало-русского культурного сотрудничества, пропаганде за рубежом нашего музыкального творчества и была яркой страницей истории мирового оперного театра. 7 апреля 1900 г. под управлением Артуро Тосканини в «Ла Скала» впервые шёл «Евгений Онегин» Чайковского с Эудженио Джиральдони в главной роли...
(Ария Онегина из I действия – 4”)
В рассказе А.И. Куприна «Соловей», повествующем о жизни певцов в известном итальянском курортном городке Сальцо Маджоре, есть такая фраза – «Два или три раза пообедал с нами добрый ласковый Джиральдони: вот к кому было бы удачно применимо пушкинское словечко «из русских распрорусский». Действительно, сам Эудженио и его родители – Леоне Джиральдони и Каролина Ферни – считали нашу страну своим вторым домом. Мать певца, Каролина Ферни-Джиральдони провела здесь без малого сорок лет, из них больше 25 на посту профессора Петербургской консерватории. В её судьбе – дочери бедного музыканта из ресторана, 7 лет от роду
начавшей выступать как скрипач-вундеркинд, особую роль сыграли Антон и Николай Рубинштейны. Познакомившись с Каролиной   
и оценив её редкостный скрипичный, а позднее и открывшийся у неё певческий талант и большие педагогические способности, они предложили ей с мужем – известным итальянским баритоном, другом Верди, Леоне Джиральдони – переехать в Россию, где супружеская чета из Милана завоевала репутацию ведущих вокальных педагогов. Скрипачка, певица и драматическая актриса, Ферни-Джиральдони могла дать своим ученицам комплексное воспитание в лучшем смысле этого понятия, и её воспитанницы – Наталия Степановна Ермоленко-Южина, Мария Ивановна Долина, Марианна Борисовна Черкасская – по праву стали украшением русской оперной сцены.   
Лучшие черты итальянского исполнительского стиля Эудженио унаследовал, как говорили в старину, «по мечу и по кудели», ведь для его отца – Леоне Джиральдони Верди предназначал главные баритоновые партии «Бал-маскарада» и «Симона Бокканегры». Ярко эмоциональная, страстная натура Эудженио особенно выразительно раскрывалась в партиях национального, и прежде всего вердиевского, репертуара. Сейчас прозвучит выходная ария Амонасро из 2 акта «Аиды».
(Ария Амонасро из 2 акта – 2”)
То обстоятельство, что вердиевские партии Эудженио Джиральдони получил почти непосредственно из рук композитора и готовил их под руководством Артуро Тосканини, Клеофонте Кампанини и других блюстителей авторского стиля, делает его интерпретацию особенно ценной своей подлинностью, верностью оригиналу. Это касается и роли Яго в «Отелло», одной из интереснейших работ певца. Автор лучших русских мемуаров, посвящённых истории нашего оперного театра, и очевидец выступлений Джиральдони на петербургской сцене, С.Ю. Левик в своих «Записках оперного певца» оставил превосходное описание исполнения им клевет нического рассказа Яго, отравляющего сознание и веру в любовь несчастного Отелло: «Монолог Яго с выдумкой о страстном сне Кассио, представляет собой, может быть, самый гениальный из всех существующих в оперной литературе монологов злодея. Отличный актёр, Джиральдони отказывался в этом месте от излишней детализации. Он стоял лицом к публике с ханжески сокрушённым видом и, как бы стыдясь того, что ему приходится рассказывать о такой человеческой низости, одними только вокальными нюансами уснащая свою гнусную клевету, приковывал к месту Отелло- Н.Н. Фигнера»…
(Рассказ Яго из 2 акта – 3”)
О том, каким убеждённым и страшным врагом добра изображал своего Яго Джиральдони, лучше всего свидетельствует запись его знаменитого монолога 2 действия – Кредо Яго…
(Кредо Яго – 4”)
Даже самое беглое перечисление фактов, воссоздающих общие контуры биографии певца, показывает, сколь характерна она для большого артиста эпохи «мировых гастролей», когда «странствующая знаменитость» была самой типичной для оперного театра фигурой. Эудженио родился в 1871 г. в Марселе (Франция). Первоначально он помышлял о карьере инженера и поступил в миланский Политехнический институт, но «голос крови», как выражались в его времена, а главное – наличие всех данных, необходимых первоклассному оперному артисту, – побудили его избрать театральное поприще. На сцене он дебютировал 20-ти лет, выступив в Барселоне (Испания) в партии Эскамильо в «Кармен» Бизе. Северная и Южная Америка, Россия, Франция, Швейцария, Египет были странами, где звучал его голос удивительной мощи и красоты, где его запомнили темпераментным, самобытным и умным актёром. Смерть застигла его во время очередных гастролей – на севере Европы, в Финляндии: Джиральдони скончался в 1924 г. в Хельсинки.
Одним из самых ценных качеств певца, сделавших его артистом нового и близкого нам творческого плана, было его умение овладевать разными исполнительскими стилями. В отличие от довольно характерной для начала века личности упитанного и недалёкого оперного баритона, в гастрольном багаже которого было полтора-два десятка партий вековечного репертуара «плаща и шпаги», Джиральдони с одинаковым мастерством воплощал роли драматические и комедийные (скажем, вердиевского Риголетто и россиниевского Фигаро), выступал в операх Моцарта и Вагнера, исполнял французскую и русскую музыку, был виднейшим интерпретатором веристских опер, рождавшихся в то время. В условиях многотрудной скитальческой жизни вечного гастролёра, где артист меньшей творческой взыскательности легко удовлетворился бы небольшим числом ходовых партий, он создал галерею 66 оперных ролей первого плана, включавшую в себя высоко оценённого Собиновым Мефистофеля в «Осуждении Фауста» Берлиоза, Отца в «Луизе» Шарпантье, Тельрамунда в «Лоэнгрине» Вагнера, Барнабу в «Джоконде» Понкиелли и множество других.
Первый на мировой сцене Скарпиа в "Тоске" Дж. Пуччини
  
 Первый на мировой сцене барон Скарпиа в «Тоске» Пуччини, Джиральдони, к сожалению, не оставил записей в этой партии, в которой – по словам многих современников – он не имел равных себе, но как исполнителя веристского репертуара и большого мастера этого стиля пения с присущей ему обнажённой эмоциональностью, взрывчатым темпераментом, нервным подъёмом его характеризует драматическая сцена объяснения отца и сына – двух соперников из оперы Альберто Франкетти «Дочь Йорио». Его партнёр здесь – известный итальянский тенор Джованни Дзенателло.
(Сцена из оперы «Дочь Йорио» – 3”)
Фонографическое наследие певца невелико: 6 односторонних пластинок фирмы «Граммофон» и 16 акустических записей итальянской компании «Фонотипия» исчерпывают его, являясь предметом особого пристрастия в кругу коллекционеров. Это и понятно, поскольку диски Джиральдони представляют отнюдь не только архивный интерес. Голос баритона превосходно ложился на запись, сохраняя всю глубину и красоту тембра, пленяя свободой и блеском верхних нот. Ничего рутинного нет и в интерпретации певца, проникнутой не любованием голосом и техникой, а мыслью большого художника сцены. Примером может служить и сделанная Эудженио Джиральдони в 1905 г. запись вакхической песни Гамлета из одноименной оперы Амбруаза Тома. Правда, центральным местом в партии Гамлета композитор сделал не философское средоточие шекспировской трагедии – монолог «Быть или не быть», а призывную и эффектную застольную, но в том, как поёт бриндизи Джиральдони, вы услышите протест его героя против лжи и насилия, горькое презрение к людям, предавшим лучшие человеческие чувства – верность, любовь, дружбу.
(Бриндизи Гамлета – 3”)
В записях баритона, наряду с бурными всплесками страсти его Яго и Гамлета, можно услышать другого Джиральдони, ласкающего кантиленным, напевным звуковедением, мягкостью и изяществом исполнительской манеры, характерной для французской лирической сцены. Так поёт он любовную арию Шиндиа из оперы Жюля Массне «Царь Лахорский»...
(Ария Шиндиа – 3,5”)
  
 Особым разделом творческой биографии Джиральдони явилась его работа на русской сцене, где он был настолько любим, что публика Москвы, Петербурга, Киева и  Одессы называла его по-свойски Евгением Львовичем. Здесь, в России, Эудженио постигал под началом своих родителей тайны вокального искусства, здесь он обрёл восторженную аудиторию поклонников своего таланта, здесь навсегда полюбил нашу музыку. Партии Онегина, Демона, Бориса Годунова он считал особенно дорогими и близкими, постоянно исполнял их и за рубежами России и сохранил в репертуаре до конца своих дней. Тем, что Буэнос-Айрес, Женева, Каир, Парма и Рим в начале нашего века услышали гениальную оперу Мусоргского и рубинштейновского «Демона» и восхищённо отзывались об этих творениях русской классики, мы обязаны Эудженио Джиральдони. И пусть вместо привычного «Не плачь, дитя» мы слышим из уст итальянского Демона «No pianger, no», звучный и страстный голос Джиральдони передаёт романтическую окрылённость и мятежную силу знакомого нам с детства героя Лермонтова и Рубинштейна. Эта запись завершит наш рассказ об Эудженио Джиральдони, артисте, который укреплял союз русской и итальянской музыкальной сцены, человеке, достойном нашей благодарной и прочной памяти...
(Ариозо Демона – 3”)
Автор передачи М.П. Мальков.
|
