 LAURI-VOLPI GIACOMO (ДЖАКОМО ЛАУРИ-ВОЛЬПИ) (1); (2); (3); (4)
«Из коллекции редких записей»
ДЖАКОМО ЛАУРИ-ВОЛЬПИ
(Передача 3-я)
 Как знают читатели самой известной из книг, написанных выдающимся итальянским тенором Джакомо Лаури-Вольпи, "Параллельные голоса" – «Voci parallele» (благодаря труду переводчика Юрия Николаевича Ильина и нашему отделению издательства «Музыка» она вышла и по-русски, правда, 20 лет назад, а потому ныне сыщется разве что в библиотеках и у букинистов), её автор рассказывает и о себе, причём поместив этот очерк в раздел «Голоса, не имеющие параллелей» (здесь с ним соседствуют такие имена, как Мария Каллас, Мариан Андерсон, Антонио Котоньи, Виктория де Лос Анхелес)...
  Высказывания Лаури-Вольпи – критика оперного исполнительства нередко весьма субъективны, да это и понятно: крупная творческая и интеллектуальная личность автора не могла не обнаружить себя в оценках, далёких от дипломатической обтекаемости и соображений конъюнктуры, какие характерны для музыкальных рецензентов официальных изданий. Ведь и коллег по сцене он воспринимал, так сказать, не en face, не фронтально, из мягкого кресла партера или ложи, а многомерно, объёмно, зная закулисную изнанку их бытия и характеров, их побед и поражений. Тем важнее, думается, доказать, что вывод этого биографа собственной творческой судьбы о «внепараллельности», уникальности художественного облика Джакомо Лаури-Вольпи вполне объективен. И начать тут надо, пожалуй, с того, как рано чуткая интуиция подсказала дебютанту Джакомо Рубини бесперспективность следования другим, пусть даже великим, образцам, о чём он напишет позднее так: «В период 1910-х – 1920-х годов расцвела плеяда артистов, вовлечённых в орбиту звезды недавно угасшей (Франческо Таманьо), и другой, светившей ослепительно ярко (Энрико Карузо). Появлявшиеся тенора, наделённые подчас прекраснейшими голосами, неизменно втягивались в зону притяжения этих звёзд, были ослеплены их блеском, загипнотизированы, заворожены ими и могли лишь изредка излучать свой собственный свет... А ведь каждое человеческое существо – это новость в истории нашего мира». Осознав это, Лаури-Вольпи и стал тем, кого по-английски именуют «self made man», «человеком, сделавшим себя», неповторимым в любой ипостаси своей творческой деятельности. И быстрее всего он утвердил себя в лирическом репертуаре, где у него было, наверное, наибольшее число соперников – и каких: Беньямино Джильи, Тито Скипа, Дино Борджоли, Энцо де Муро Ломанто, Джованни Малипьеро...
Но его исполнение, скажем, грёз де Гриё из 2-го акта «Манон» Массне (напомню, это римский дебют певца – 1920 г., театр «Костанци») впечатляет и восхищает даже на фоне других замечательных образцов.
(Массне. «Манон». Грёзы де Гриё – 2,30)
А вот пример его характерного пения, пронизанного ироническими и саркастическими интонациями, – это Лаури-Вольпи исполняет куплеты о Кляйнзаке из пролога оперы Жака Оффенбаха «Сказки Гофмана». В зловещем карлике из Айзенаха – Кляйнзаке, которого вспоминает захмелевший поэт, читатели прозы Эрнста-Теодора-Амадея Гофмана без труда узнают «крошку Цахеса», как в русском переводе звучит имя этого мстительного гнома, олицетворяющего для писателя-романтика филистерское притворство, себялюбие и обман...
(Оффенбах. «Сказки Гофмана». Песня о Кляйнзаке – 2,58)
Сценические персонажи Джакомо Лаури-Вольпи
 Повествование о себе в «Параллельных голосах» автор книги, чтобы не отступать от объективной интонации, также ведёт от 3-го лица и, не вдаваясь в перипетии своей нелёгкой артистической жизни, ставит вопрос: «Как смог он устоять перед атаками критики, перед массой трудностей, разучивая одну оперу за другой, чтобы наработать репертуар, переезжая с континента на континент, не мирясь с интригами и несправедливостями, совмещая партии комические, лирические и драматические?». Прежде, чем прозвучит ответ Лаури-Вольпи, вспомним, что его феноменальный репертуар, действительно, простирался от виртуозного, фиоритурно-руладного россиниевского Альмавивы в «Севильском цирюльнике» до героико-трагедийного вердиевского Отелло, в чём равных ему, пожалуй, не было и нет. А среди партий, привезённых им с дальнего континента, отметим Америко – главного героя оперы «Раб» бразильского композитора Карлоса Гомеса (а точнее Карлуша Гомеша). Как и персонажи другой оперы Гомеша «Гуарани» (это название индейского племени), благородный и отважный Америко – жертва колонизаторов, покоривших страну, которой он дал своё имя.
(Гомес. «Раб». Ария Америко – 3,55)
Лаури-Вольпи – долгожителю оперной сцены – довелось в активный период исполнительского творчества пережить уход из мира многих своих ровесников, включая и самого блестящего тенора этого поколения – Беньямино Джильи, на похоронах которого в 1957 г. певец из Ланувио проводил «соловья из Реканати» в последний путь тем, что составляло для обоих артистов смысл их существования, – пением. Рассказывают, что тогда звучала элегически-скорбная ария Фауста из эпилога «Мефистофеля» А. Бойто, в роли которого они в своё время чередовались в спектаклях нью-йоркской «Метрополитен-опера», – «Giunto sul passo estremo» («Вот я у предела, и путь окончен мой...»).
 (Бойто. «Мефистофель». Ария Фауста – 3,05)
Своеобразие творческого облика Лаури-Вольпи выразилось и в том, что лёгкий репертуар, неаполитанская песня – неизменный атрибут исполнительства Джильи и Скипы, представлен в его записях гораздо скромнее. Так, за долгие годы граммофонного собирательства мне встретилось лишь несколько его пластинок с романсами Франческо Паоло Тости. А вот обстоятельства, при которых однажды прозвучали эти мелодии Тости, довольно любопытны – цитирую римскую «Паэзе сера» от 22 мая 1960 г.: «Известный не только своим золотым голосом, но и золотым сердцем, тенор Лаури-Вольпи посетил вчера крупнейшую тюрьму итальянской столицы «Regina Coeli» («Царица небесная») и передал ей в дар собранную его отцом Энрико Вольпи библиотеку из 300 томов, включающую знаменитую энциклопедию Треккани и редкие издания классиков, радиоприёмник, магнитофон и коллекцию грампластинок, а также выступил с концертом для заключённых, в котором исполнил арии из опер Пуччини, Верди, Джордано и несколько романсов Тости». Может быть, среди них были и эти – «Серенада» и «Летняя луна»...
(Тости. «Серенада» – 3,14
«Летняя луна» – 2,15)
 
«В чём секрет долголетия этого голоса?» – вслед за первым вопросом спрашивает автор «Параллельных голосов» и отвечает на них: «Секрет кроется в радости, которую доставляет пение. Как важна эта радость, открываемая ощущением иного мира, радость, рождающаяся порой из испытаний и страданий, из мучительных поисков, радость творчества, делающая голос молодым, ум ясным, дух бодрым и чутким...». Кабалетта Рудольфа из оперы Верди «Луиза Миллер» записана Джакомо Лаури-Вольпи в 60-летнем возрасте, а потому может служить убедительным подтверждением правоты великого тенора, певца, «не имеющего параллелей»...
(Верди. «Луиза Миллер». Кабалетта Рудольфа – 1,35)
Автор передачи М.П. Мальков (1.XII.1992)
«Из коллекции редких записей»
  ДЖАКОМО ЛАУРИ-ВОЛЬПИ
(Передача 4-я)
Эта передача завершает цикл очерков, посвящённый 100-летию со дня рождения замечательного итальянского тенора, музыкального писателя, теоретика и летописца оперного исполнительства Джакомо Лаури-Вольпи, и здесь мне хочется представить певца в кругу его товарищей по искусству, коллег по сцене.
С партнёрами и друзьями
  Для читателей мемуаров, написанных деятелями театра, думается, привычна своеобразная «оптика» эгоцентризма, когда жизнь повествователя изображается в ключе «я – и весь остальной мир». Вообще-то, это вполне понятно, ведь искусство есть художественное самовыражение творческой личности, раскрытие его собственного «я» (ego), естественно, оказывающегося в центре внимания автора. И тут опять-таки можно говорить о «внепараллельности», исключительности фигуры Лаури-Вольпи, самая известная книга которого – «Параллельные голоса», созданная в зените его артистической славы, строится на основе противоположного принципа «другие, прошлое, настоящее и будущее оперного театра – и я», где сам тенор – всего лишь один из 180 героев этого исследования, охватывающего всю историю музыкальной сцены от эпохи легендарных певцов-кастратов до здравствующих и поныне исполнителей. Благодаря его многочисленным публикациям мы хорошо знаем, что думал Лаури-Вольпи о наиболее примечательных своих партнёрах, а вот прекрасно работающая итальянская граммофонная фирма «Тима-клуб» сохранила для потомков высказывания коллег артиста (это архивные радиозаписи) об исполнении тенором труднейшей партии Рауля де Нанжи в «Гугенотах» Джакомо Мейербера, в которой на протяжении нескольких десятилетий он не имел равных себе. Вспоминает меццо-сопрано Джанна Педерцини:
(Фрагмент рассказа Д. Педерцини – 0,5)
  «...Я навсегда сохраню в памяти это представление «Гугенотов» на «Арена ди Верона» в 1933 г., потрясающий спектакль, в котором мне довелось петь пажа. Незабываемы все главные участники премьеры – Аделаида Сарачени, Роза Раиза, Джованни Ингиллери, Танкреди Пазеро, а в первую очередь Джакомо Лаури-Вольпи – феноменальный певец, демонстрировавший поразительную свободу звучания, редкое богатство нюансов и красок».
А вот о Лаури-Вольпи – Рауле в постановке «Гугенотов», осуществлённой 22 года спустя, в 1955 г. (концертное исполнение в студии RAI – Radio Italiana), говорит баритон Джузеппе Таддеи:
(Фрагмент рассказа Д. Таддеи - 0,5)
«... Выступление Лаури-Вольпи оставило волшебное впечатление. Это был несравненный певец с удивительными верхами, имея весьма почтенный (особенно для тенора) возраст – 63 года, он звучал ярко, темпераментно, напористо...». Вот запись выходной арии Рауля из этого спектакля 1955 г. (в роли графа Невера – Джузеппе Таддеи, дирижер Туллио Серафин).
(Мейербер. «Гугеноты». Выход Рауля – 1,25)
  Исполнительская деятельность Джакомо Лаури-Вольпи охватила почти 50 лет истории итальянской и мировой оперной сцены, и грамзаписи отразили смену нескольких певческих поколений, представители которых выступали с великим тенором. В 1920 – 30-е годы (время его работы в нью-йоркской «Метрополитен-опера») частой партнёршей маэстро была немецкая певица Элизабет Ретберг (1894 – 1976), охарактеризованная им в «Параллельных голосах» так: «Она обладала голосом прозрачным и компактным и владела им мастерски. Ни одна зарубежная гостья театра «Метрополитен» не удостаивалась таких похвал со стороны критиков, как эта уроженка Дрездена. В её пении и голосе нельзя было найти никаких недостатков. Её легато, её переходы и модуляции казались сыгранными на скрипке Страдивариуса смычком первоклассного виртуоза... Ретберг – те, кто стоял рядом с ней, могут подтвердить это – глубоко переживала то, что пела, и старалась вложить чувство в каждую свою ноту. Она заслужила восхищение дирижёров и музыкальных рецензентов за безупречный вкус, точность интонирования и ритмичность». Сейчас прозвучит дуэт Аиды и Радамеса из сцены у Нила (3-й акт) оперы Верди «Аида» в исполнении Элизабет Ретберг и Джакомо Лаури-Вольпи (запись 1929 г.).
(Верди. «Аида». Дуэт Аиды и Радамеса – 6)
  Искренние и верные друзья, как Рудольф и Марсель в «Богеме» Пуччини, дон Карлос и Родриго ди Поза в «Дон Карлосе» Верди, или непримиримые враги, которых в остроконфликтной оперной драматургии, понятно, гораздо больше (Герцог и Риголетто, Джонсон – Рамерес и шериф в «Девушке с Запада» Пуччини, Манрико и ди Луна в «Трубадуре») – это привычные для тенора и баритона сценические положения. Все названные теноровые партии были в репертуаре Лаури-Вольпи, а вот сменявшиеся возле него баритоны могли бы составить внушительный ряд премьеров миланской «Ла Скала» – Карло Галеффи, Бенвенуто Франчи, Мариано Стабиле, Марио Базиола, Карло Тальябуэ, Паоло Сильвери... В 40-е годы и особенно в драматических ролях смертельных недругов его персонажей чаще всего в дуэте с ним выступал блестящий Джино Беки, певец, который, как пишет Лаури-Вольпи, «развивал фантастическое дыхание, браво и уверенно метал в публику целые пригоршни натуральных «ля», будучи в состоянии заткнуть за пояс любого тенора с небезупречными верхами. Этих мастеров итальянской оперы мы услышим в большой сцене Альваро и Карлоса из 4-го действия вердиевской «Силы судьбы»… После 7 лет поисков неистовый Карлос ди Калатрава, наконец, настигает ставшего монастырским послушником Альваро, невольного виновника смерти его отца, и жаждет мести. Напрасно отринувший греховный мир францисканец напоминает ему первую из христианских заповедей. Ослеплённый и расовой ненавистью к «презренному мулату», Карлос жестоко оскорбляет его. В Альваро вскипает кровь последнего из гордого племени инков – теперь роковой исход их поединка неизбежен...
(Верди. «Сила судьбы». Дуэт Альваро и Карлоса – 8,42)
Дж.Лаури-Вольпи - партнёр Марии Каллас
Последнее десятилетие сценической деятельности Лаури-Вольпи совпало с первой декадой оперной карьеры Марии Каллас. И, возможно, не всем известно о той роли, какую сыграл тенор в её творческой жизни, о чём с гордостью вспоминал позднее: «Всего лишь за 3 года она выдвинулась в первые ряды, но театр «Ла Скала» поначалу и не собирался её приглашать. Пишущий эти строки указал на неё директору Антонио Гирингелли как на певицу, способную заменить отсутствующую тогда в Милане Марию Канилью в «Сицилийской вечерне». Он-то и расчистил путь новой звезде. И навлёк на себя гнев, злословие, подозрения за то, что совершенно открыто, устно и в печати, предложил поскорее признать достоинства этой певицы. Время показало, что он был прав». Сделанная в 1951 г. трансляционная запись знаменитого ансамбля «Мизерере» из 4-го акта «Трубадура» Верди, где в партиях Леоноры и Манрико звучат голоса этих прославленных вокалистов, – пример живой связи двух эпох оперного исполнительства, которые своей творческой личностью и судьбой объединил Джакомо Лаури-Вольпи.
(Верди. «Трубадур». Дуэт Леоноры и Манрико – 4,35)
Автор передачи М.П. Мальков (8.XII.1992)
Памяти Джакомо Лаури-Вольпи
Дом артиста (Бурхасот, Испания)
  |
Мавзолей четы Мария Рос-Джакомо Лаури-Вольпи
|
Мемориальная доска на доме в Ланувио,где родился певец
  |
 |
 |
начало |
